Из-за кустов вышли двое.

- Ну, вот, - сказал Реймонд Уэст. – Смотрите.

Орас Байндлер глубоко, оценивающе вздохнул.

- Бог ты мой! – воскликнул он. – Это же замечательно! – Его голос с пронзительного экстатического крика снизился вдруг до благоговейного полушепота. – Невероятно! Лучшего образца не найти…

- Я так и думал, что вам понравится, - удовлетворенно сказал Реймонд Уэст.

- Понравится?! Боже мой… - Орас не находил слов. Он открыл футляр своей камеры. – Да это будет одна из жемчужин моей коллекции, - радостно сказал он. – По-моему, обладать собранием уродливых вещей довольно занимательно, а? Эта мысль пришла мне, кажется, лет семь назад, как ни странно, в ванной. Моей последней находкой я обязан Кампо Санто в Генуе, но эта ее побьет – как пить дать побьет. Как это называется? Какое-то название должно же быть?

- Разумеется. Здесь, в округе, его называют “Причуда Гриншо”.

- Гриншо – это человек, который его построил?

Орас щелкнул камерой.

- Ну вот! – В его голосе прозвучало удовлетворение. И, глядя на дом, добавил: - Уму непостижимо, как мистеру Гриншо все это удалось?

- Ну как же, - возразил Реймонд. – Он посмотрел замки на Луаре, вам не кажется? Эти башенки… Потом – не знаю, зачем только, - он, похоже, путешествовал по Востоку. Влияние Тадж-Махала несомненно. А это мавританское крыло, - добавил он, - и наметки венецианского дворца мне нравятся.

- Приходится только удивляться, как он сыскал архитектора, чтобы исполнить свои замыслы.

Реймонд пожал плечами.

- В этом, наверное, особой трудности не было, - сказал он. – Вполне возможно, что архитектору от этого дельца хватило доходов до конца его дней, а старый Гриншо, бедняга, вконец разорился.

- А мы не могли бы взглянуть на дом с другой стороны? – спросил Орас. – Или мы нарушаем границы?

- Вообще-то да, - сказал Реймонд, - но я не думаю, что это так уж важно.

Он повернул за угол дома, и Орас скользнул за ним.

- Но кто живет здесь? Сироты или туристы? И на школу не похоже. Никаких площадок для игр, да и движения вроде никакого не заметно.

- О, здесь все еще обитает один из представителей рода, - бросил через плечо Реймонд. – Сам-то дом во время краха уцелел. Его унаследовал сын старого Гриншо. Ну и скряга же был! Занимал всего один угол дома. И ведь ни единого пенни, бывало, не потратит. А может, у него и не было ни единого пенни. Сейчас здесь живет его дочь. Уже старушка. Весьма эксцентричная.

Говоря все это, Реймонд поздравил себя с тем, что выбрал “Причуду Гриншо” в качестве средства для развлечения гостя. Эти литературные критики постоянно делают вид, будто им хочется провести уик-энд в деревне, а когда туда попадают, все, как правило, находят деревню страшно скучной. Завтра будут воскресные газеты, а на сегодня Реймонду вполне хватило того, что он привел гостя сюда. Теперь в известной коллекции Ораса Байндлера станет одной безобразной вещью больше. Они повернули за угол дома и вышли на запущенную лужайку. В одном ее конце виднелся искусственный альпинарий со склонившейся фигурой, при виде которой Орас восторженно схватил Реймонда за руку.

- Бог мой, - воскликнул он, - вы видите, что на ней надето? Ситцевое платье с узором веточками. Точь-в-точь, как на служанке, - когда были служанки. Одно из моих самых дорогих воспоминаний. Будучи совсем еще мальчиком, я провел некоторое время в деревне. В том доме, где я жил, по утрам нас созывала служанка, ее ситцевое платье и чепчик так и хрустели. Да, мой друг, самый настоящий чепчик. Муслин с ленточками. Нет, скорее всего, ленточки были у горничной. Но служанка, во всяком случае, была настоящая, и она всегда приносила огромный медный бак с горячей водой. Какой сегодня восхитительный день!

Фигура в ситцевом платье выпрямилась и повернулась к ним. В руках женщина держала садовый совок. Ну и страшилище! Запущенные грязно-седые волосы, тонкими прядями спадающие на плечи, соломенная шляпа, весьма похожая на те, что в Италии надевают лошадям, нахлобучена по самые уши. Цветастое ситцевое платье доходило ей почти до лодыжек. С обветренного, не слишком чистого лица на них выжидающе смотрели колючие глазки.

- Я должен извиниться, что нарушил границы ваших владений, мисс Гриншо, - сказал Реймонд Уэст, подходя к ней, - но остановившийся у меня Орас Байндлер… (Орас поклонился и снял шляпу.) Очень интересуется… э-э… древней историей и… э-э… красивыми зданиями.

Раймонд Уэст говорил с легкостью известного автора, который знает, что он знаменитость, и может рискнуть там, где не могут другие.

Мисс Гриншо посмотрела на простиравшиеся за нею архитектурные излишества.

- Это красивый дом, - неторопливо сказала она. – Его построил мой дед – еще до меня, разумеется. Говорят, он сказал, что хотел удивить местных жителей.

- Уверяю вас, мэм, он этого добился, - подтвердил Орас Байндлер.

- Мистер Байндлер – хорошо известный литературный критик, - отрекомендовал его Реймонд Уэст.

К литературным критикам у мисс Гриншо явно не было особого почтения. Слова Реймонда никакого впечатления на нее не произвели.

Она с какой-то гордостью распрямила опущенные плечи и поправила лихо заломленный край соломенной шляпы. Потом, обернувшись, резко бросила:

- Да, миссис Крессуэлл, я вас слушаю.

- Рыба, мадам, - сказала миссис Крессуэлл. – Треска. Так и не привезли. Я попросила Альфреда съездить в город, но он отказывается.

Мисс Гриншо неожиданно хохотнула.

- Значит, отказывается?

- Альфред, мадам, исключительно нелюбезен.

Мисс Гриншо приложила к губам два грязных пальца и, оглушительно свистнув, пронзительно выкрикнула:

- Альфред! Альфред, поди сюда!

В ответ на этот призыв из-за угла дома явился молодой человек с лопатой в руке. У него было смелое красивое лицо. Подойдя поближе, он бросил на миссис Крессуэлл злой взгляд.

- Я вам нужен, мисс? – спросил он.

- Да, Альфред. Я слышала, ты отказываешься съездить в город за треской.

- Я съезжу, если вы хотите, мисс, - сердито заговорил Альфред. – Вам стоит только сказать.

- Конечно, хочу. Что за ужин без трески?!

- Хорошо, мисс. Сию же минуту отправлюсь.

Он опять смерил миссис Крессуэлл оскорбительным взглядом, и та покраснела, что-то пробормотав себе под нос.

- Да, кстати, - сказала мисс Гриншо. – Два незнакомца, это ведь как раз то, что нам нужно, не так ли, миссис Крессуэлл?

Миссис Крессуэлл озадаченно на нее посмотрела.

- Простите, мадам…

- Да вы знаете для чего, - сказала мисс Гриншо. – Лицо, упомянутое в завещании, не может засвидетельствовать его. Так ведь? – На сей раз она обращалась к Раймонду Уэсту.

- Совершенно верно, - подтвердил Реймонд.

- Уж с законом-то я знакома, - кивнула мисс Гриншо, - а вы оба люди с положением.

Она швырнула совок в корзину с сорной травой.

- Вы не будете возражать, если я попрошу вас пройти со мной в библиотеку?

- Почту за честь, - нетерпеливо отозвался Орас.

Она провела их через стеклянную дверь в огромную желто-золотую гостиную с выцветшей парчой на стенах и зачехленной мебелью и дальше, по большому мрачному коридору, вверх по лестнице, пока они не очутились наконец в какой-то комнате на втором этаже.

- Библиотека моего дедушки, - объявила она.

Орас с любопытством огляделся. Комната была прямо-таки набита чудовищными вещами. Мебель имела невероятнейшие размеры и формы, и каждый предмет почему-то украшала голова сфинкса. Была тут и аляповатая, внушительных размеров бронзовая статуэтка, представляющая, как ему показалось, Паоло и Вирджинию, и громадные бронзовые часы с классическими мотивами – их ему тут же очень захотелось сфотографировать.

- А как подобраны книги! – заметила мисс Гриншо.

Реймонд уже бегло разглядывал их. Очевидно, ни одна книга не представляла сколько-нибудь значительного интереса, да и непохоже было, чтобы хоть одну из них кто-нибудь брал в руки. Это были превосходно переплетенные собрания сочинений классиков, какие поставляли лет девяносто назад для комплектования библиотек джентльменов. Было включено сюда и несколько старинных романов, тоже, видно, никем не читанных.

Мисс Гриншо тем временем копалась в ящиках просторного письменного стола.

- Мое завещание, - объяснила она, вытащив наконец на свет какую-то пергаментную бумагу. – Нужно же кому-то оставить деньги – так по крайней мере говорят. Умри я без завещания, их наверняка получит сын этого конского барышника. Красивый парень Гарри Флетчер, но негодяй высшей марки. Не понимаю, почему его сын должен унаследовать этот дом. Нет, - продолжала она, словно отвечая на чье-то возражение, - я уже прняла решение. Я оставляю его Крессуэлл.

- Вашей экономке?

- Да. Я объяснила ей. Я составила завещание, по которому ей останется все, что у меня есть, и тогда мне не нужно платить ей жалованье. Мне – экономия в текущих расходах, а ее это держит на уровне. Не подаст заявление об уходе и не уйдет когда захочет. Очень уж она изнеженная, правда? А отец был водопроводчиком. Всего-навсего. Ей-то чего задаваться?

Мисс Гриншо уже развернула пергамент. Взяв ручку, она окунула перо в чернильницу и поставила подпись – Кэтрин Дороти Гриншо.

- Ну вот, - сказала она, - вы видели, что я подписала его, а теперь вы оба подпишите, и оно станет законным.

Она протянула ручку Реймонду Уэсту. Он помедлил немного, почувствовав неожиданное отвращение к тому, что его просили сделать. Потом быстро нацарапал свой хорошо известный автограф, на который его утренняя почта приносила не меньше шести заявок.

Орас взял у него ручку и поставил свою крошечную подпись.

- Дело сделано, - сказала мисс Гриншо.

Она подошла к книжным шкафам и остановилась, неуверенно на них глядя, потом открыла стеклянную дверцу, вытащила какую-то книгу и сунула в нее сложенный пергамент.

- У меня свои тайники, - пояснила она.

- “Секрет леди Одли”, - произнес Реймонд Уэст название, когда она ставила книгу на место.

- В свое время это был бестселлер, - заметила она. – Но не такой, как ваши книги, а?

- Простите, - задыхаясь от волнения, начал Орас. – Нельзя ли мне сфотографировать эти часы?

- Ради бога, - сказала мисс Гриншо. – Их, кажется, привезли с Парижской выставки.

- Весьма возможно, - согласился Орас и сделал снимок.

- После смерти дедушки этой комнатой мало пользовались, - продолжала мисс Гриншо. – Письменный стол набит его дневниками. Интересно, наверное, да жаль, глаза уже слабы. Самой не прочесть. Хорошо бы их опубликовать, но над ними, наверное, надо основательно поработать.

- Вы могли бы нанять кого-нибудь, - сказал Реймонд Уэст.

- В самом деле? А ведь это мысль. Надо подумать.

Реймонд Уэст бросил взгляд на свои часы.

- Не будем злоупотреблять вашей добротой, - сказал он.

- Рада была познакомиться, - кокетливо сказала мисс Гриншо. – Услышав ваши шаги за углом, я подумала – полицейский.

- Почему полицейский? – спросил Орас, любивший задавать вопросы.

Ответ мисс Гриншо прозвучал неожиданно.

- Хотите узнать, который час, спросите полицейского, - нараспев сказала она, продемонстрировав образец викторианского остроумия, и, ткнув Ораса пальцем в бок, залилась смехом.

- Замечательно провели денек, - вздохнул Орас по дороге домой. – И правда, в этом доме есть все. Единственно, чего недостает библиотеке, это мертвого тела. Возьмите все эти старомодные детективные рассказы об убийствах в библиотеке – я уверен, каждый писатель имеет в виду именно такую библиотеку.

- Если вас так уж интересуют убийства, - сказал Реймонд, - поговорите с тетушкой Джейн.

Уж кто-кто, а очаровательная пожилая леди, с которой его познакомили накануне вечером, вряд ли могла иметь что-то общее с какими бы то ни было рассказами об убийствах.

- Ну да, - сказал Реймонд. – Убийства – это ее конек.

- Как заманчиво! Но что все-таки вы хотите этим сказать?

- А вот что, - ответил Реймонд, - одни совершают убийства, другие в них замешаны, третьим их навязывают. Моя тетушка Джейн принадлежит к третьей категории.

- Вы шутите!

- Ничуть. Мои слова могут подтвердить бывший комиссар Скотленд-Ярда, некоторые начальники полиции и два-три инспектора отдела уголовного розыска.

- Ну, чудесам, видно, не будет конца, - произнес Орас.

За чаем, на котором присутствовали жена Реймонда Джоун, ее племянница Луиза Оксли и старая мисс Марпл, они рассказали во всех подробностях о том, что с ними произошло.

- На мой взгляд, - сказал Орас, - во всей этой ситуации есть нечто зловещее. Это существо, похожее на герцогиню, - экономка, уж наверное, держит в чайнике мышьяк, особенно теперь, когда ей известно, что хозяйка составила завещание в ее пользу.

- Скажите нам, тетушка Джейн, - заговорил Рей, - будет убийство или нет? Как вы считаете?

- Ах полноте, дорогая, - возразила ей Джоун. – Не будет ли это слишком очевидным?

- Завещание составить нетрудно, - вмешался в разговор Реймонд. – Не думаю, чтобы бедной старушке было что оставить, кроме этого ужасного обременительного дома. А кому он нужен?

- Какой-нибудь кинокомпании, - сказал Орас, - или отелю, или какому-нибудь учреждению.

- Каждый, наверное, ждет, что его можно будет купить за бесценок, - сказал Реймонд, но мисс Марпл покачала головой.

- В таком случае, - сказала Джоун, - я вот думаю… а как Луиза?

Все посмотрели на Луизу, молча сидевшую у камина.

Луиза была племянницей Джоун. Ее замужество, как она сама выражалась, недавно расклеилось, и она осталась с двумя детьми, причем денег ей едва хватало.

- Я хочу сказать, - продолжала Джоун, - если этой мисс Гриншо действительно нужен человек, который бы просмотрел дневники и подготовил книгу к печати…

- Это идея! – воскликнул Реймонд.

- С такой работой я бы справилась, - тихо сказала Луиза, - и, пожалуй, она бы доставила мне удовольствие.

- Я напишу ей, - с готовностью отозвался Реймонд.

- Интересно, - задумчиво сказала мисс Марпл, - что она хотела сказать своим намеком на полицейского?

- О, просто шутка, не более.

- Я вдруг вспомнила, - мисс Марпл энергично закивала головой, - да-да, я вспомнила вдруг мистера Нейсмита.

- Кто это? – с любопытством спросил Реймонд.

- Вообще-то он держал пчел, - сказала мисс Марпл, - но был очень силен в акростихах, которые помещал в воскресных газетах. И ему шутки ради очень нравилось мистифицировать людей, создавать у них о себе ложное представление. Иногда, правда, это приводило к неприятностям.

Все немного помолчали. Какая могла быть связь между этим мистером Нейсмитом и мисс Гриншо? Но милой тетушке простительна небольшая непоследовательность: как-никак возраст.

Орас Байндлер вернулся в Лондон, ничем больше не пополнив своей коллекции, а Реймонд Уэст написал мисс Гриншо письмо: он знает некую миссис Луизу Оксли, которая могла бы справиться с обработкой дневников. По истечении нескольких дней пришел ответ, написанный старомодным тонким почерком: мисс Гриншо жаждет воспользоваться услугами миссис Оксли и назначает день встречи с нею.

Луиза незамедлительно явилась к мисс Гриншо, та предложила щедрые условия, и на следующий день Луиза приступила к работе.

- Я страшно вам благодарна, - сказала она Реймонду. – Все подходит как нельзя лучше. Я отвожу детей в школу, иду в имение Гриншо и забираю их на обратном пути.

В первый же день, вернувшись с работы, она подробно все описала.

- Экономку я почти не видела, - рассказывала она. – В половине двенадцатого она вошла с кофе и бисквитами – губы жеманно сложены, со мной почти не разговаривала. Мне кажется, она совсем не одобряет затею хозяйки. С садовником Альфредом она, можно сказать на ножах. Он местный и, похоже, довольно ленивый парень. Друг с другом они нипочем не заговорят. “Насколько я помню, - напыщенно сказала мисс Гриншо, - между домашней и садовой прислугой всегда существовала вражда. При жизни моего деда – тоже. В саду тогда было трое мужчин и мальчик, а в доме восемь служанок, но без распрей дело никогда не обходилось”.

На следующий день Луиза принесла другие новости.

- Вы только представьте себе, - удивлялась она, - сегодня меня попросили позвонить племяннику!

- Племяннику мисс Гриншо?

- Да. Он вроде бы актер в постоянной труппе, выступающей летом в Борхэме-на-взморье. Я позвонила в театр и попросила передать, что завтра его ждут на ленч. Ну не смешно ли? Старая дева не хотела, чтобы об этом знала экономка. Мне кажется, миссис Крессуэлл чем-то ей очень досадила.

- Завтра – новая серия захватывающего фильма, - пробормотал Реймонд.

- А что? Разве не похоже? Примирение с племянником – кровь людская не водица, составляется новое завещание, а старое подлежит уничтожению.

- Тетя Джейн, у вас очень серьезный вид.

- В самом деле? А о полицейском больше ничего не слышали?

- Ничего. А что?

- Ее слова, моя дорогая, - сказала мисс Марпл, - наверняка что-нибудь да значили…

На следующий день Луиза явилась на работу в бодром настроении. Она прошла через парадную дверь – двери и окна дома были всегда открыты: мисс Гриншо, похоже, совершенно не боялась воров и, возможно, была права, поскольку вещи в своем большинстве весили по нескольку тонн каждая и вряд ли могли представлять какую-нибудь ценность на рынке.

В подъездной аллее ей встретился Альфред. Он стоял, прислонившись к дереву, и курил сигарету, но, увидев ее, тут же схватил метлу и начал усердно мести дорожку. Бездельник, подумала она, но хорош собой. Черты его лица кого-то ей напоминали. Проходя через холл по пути наверх, в библиотеку, она бросила взгляд на портрет Натаниэля Гриншо, висевший над камином, где он был изображен в расцвете викторианской эпохи – откинувшись в большом кресле, руки покоятся на животе с массивной золотой цепочкой поверх жилета. Когда ее взгляд скользнул по его лицу – тяжелая челюсть, густые брови и пышные черные усы, - она решила, что Натаниэль Гриншо был, наверное, красивым в молодости. Он, должно быть, немного походил на Альфреда.

Луиза, выросшая в городе, подумала, что, если когда-нибудь у нее появится сад, в нем ни за что не будет альпинария, который нужно полоть вручную.

В половине двенадцатого в библиотеку опять вошла миссис Крессуэлл. Она была явно не в духе. Грохнув подносом о стол, она заметила, ни к кому не обращаясь:

- Ждут гостей, а в доме хоть шаром покати! Что же мне делать, хотела бы я знать? И Альфреда никак не дозовусь.

- Он подметал подъездную аллею, когда я шла сюда, - сказала Луиза.

- Еще бы. Работенка – не бей лежачего.

Миссис Крессуэлл удалилась, хлопнув дверью. Луиза про себя улыбнулась: интересно, каким окажется этот племянник?

Выпив кофе, она снова погрузилась в бумаги. Работа так поглощала ее, что она совершенно забывала о времени. Натаниэль Гриншо, оказывается, заведя дневник, всецело отдался удовольствию высказываться откровенно. Перепечатывая отрывки, повествующие о чарах какой-то официантки из соседнего городка, Луиза подумала, что тут придется основательно посидеть.

Ее напугал пронзительный крик, донесшийся из сада. Вскочив, она подбежала к открытому окну. Внизу мисс Гриншо, спотыкаясь, двигалась по направлению к дому. Руки ее были прижаты к груди, из которой торчал какой-то предмет, в нем Луиза, остолбенев, узнала оперенное древко стрелы.

Голова мисс Гриншо в потрепанной шляпе упала на грудь. Она крикнула Луизе слабеющим голосом:

- Выстрелил… он выстрелил в меня… стрелой… помогите…

Луиза бросилась к двери. Она повернула ручку, но дверь не открывалась. После тщетных попыток она поняла, что ее закрыли снаружи. Она снова подбежала к окну и крикнула:

- Меня заперли!

Мисс Гриншо, шатаясь, повернулась к Луизе спиной и кричала экономке, выглядывавшей, видимо, из окна поодаль:

Раскачиваясь из стороны в сторону, как пьяная, и спотыкаясь, мисс Гриншо кое-как добралась до гостиной. Мгновение спустя Луиза услышала звон разбитой посуды, что-то тяжело упало, и наступила тишина. Она представила себе, что произошло. Мисс Гриншо, должно быть, наткнулась на столик, на котором стоял чайный прибор севрского фарфора.

В отчаянии Луиза барабанила по двери библиотеки, кричала и звала на помощь. Устав наконец стучать в дверь, она повернулась к окну. Ни ползучих растений, ни водосточной трубы, по которым можно было бы спуститься. Из своего окна высунула голову экономка:

- Помогите мне выбраться, миссис Оксли. Меня заперли.

- Меня тоже.

- О боже, какой ужас! Я позвонила в полицию – в этой комнате есть параллельный телефон, но я одного не понимаю, миссис Оксли, как нас заперли. Я даже и не слышала, как повернулся ключ в замке, а вы?

- Я тоже. Ах, боже мой, что же нам делать? Может быть, Альфред нас услышит? – И Луиза крикнула во весь голос: - Альфред! Альфред!

- Наверное, ушел обедать. А может, и нет. Который час?

Луиза взглянула на свои часы.

- Двадцать пять первого.

- Ему еще целых пять минут полагается быть здесь, но он всегда, когда только может, удирает пораньше.

- Вы думаете… вы думаете?..

Луиза хотела спросить: “Вы думаете, она мертва?” – но слова застряли у нее в горле.

Ничего не оставалось делать, кроме как ждать. Она села на подоконник. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем фигура солидного констебля в каске показалась из-за угла дома. Луиза высунулась из окна, и он посмотрел на нее снизу, приложив руку козырьком к глазам.

- Что тут происходит? – спросил он.

Луиза и миссис Крессуэлл – каждая из своего окна – выплеснули на него целый поток информации.

Констебль вытащил блокнот и карандаш.

- Итак, вы, леди, побежали наверх и заперлись у себя? Могу я записать ваши фамилии?

- Кто-то нас запер. Выпустите нас, пожалуйста.

- Все в свое время, - неодобрительно отозвался констебль и прошел в стеклянную дверь внизу.

И еще раз время для Луизы остановилось. Она услышала шум подъехавшего автомобиля, и минуты через три, показавшиеся часом, сержант полиции, более проворный, чем пришедший вначале констебль, выпустил сначала миссис Крессуэлл, а потом и Луизу.

- Мисс Гриншо… - Голос Луизы дрожал. – Что… что с ней случилось?

Сержант прочистил горло.

- С сожалением повторяю вам то, мадам, - сказал он, - что я уже сообщил миссис Крессуэлл. Мисс Гриншо мертва.

- Убита, - сказала миссис Крессуэлл. – Убийство – вот что это такое.

- Возможно, это несчастный случай, - нерешительно сказал сержант. – Какие-нибудь деревенские ребята стреляли из лука…

Послышался шум еще одного автомобиля.

- Должно быть, врач, - сказал сержант и пошел вниз.

Но это оказался не врач. Когда Луиза и миссис Крессуэлл спустились вниз, какой-то молодой человек неуверенно переступил порог входной двери и остановился, оглядываясь с озабоченным видом.

Он спросил:

- Простите, живет ли здесь… здесь ли живет мисс Гриншо?

Голос у него был приятный, и Луизе он почему-то показался знакомым – вероятно, он напомнил ей голос мисс Гриншо.

- Ваша фамилия, пожалуйста? – спросил сержант, подходя к нему.

- Флетчер, - ответил молодой человек. – Нат Флетчер. Собственно говоря, я племянник мисс Гриншо.

- Ах, сэр, я этого не знал, прошу прощения.

- Что-нибудь случилось? – спросил Нат Флетчер.

- Произошел несчастный случай. В вашу тетушку выстрелили из лука. Стрела попала в яремную вену.

Истерически – куда только девалась ее обычная утонченность – закричала, запричитала миссис Крессуэлл:

- Вашу тетушку убили, вот что случилось! Вашу тетушку убили!..

Инспектор Уэлч подтащил свой стул поближе к столу и медленно обвел взглядом лица четверых, сидевших в комнате. Это было вечером того же дня. Он зашел к Уэстам, чтобы еще раз проверить заявление Луизы.

- Вы уверены, что она выкрикнула именно эти слова: “Выстрелил… он выстрелил в меня… стрелой… помогите…”?

Луиза кивнула.

- А время?

- Минуту или две спустя я взглянула на свои часы – было двенадцать двадцать пять.

- Ваши хорошо идут?

- Я посмотрела и на стенные.

Точность Луизы не вызывала сомнений.

Инспектор повернулся к Реймонду.

- Оказывается, сэр, с неделю назад вы с неким мистером Орасом Байндлером засвидетельствовали завещание мисс Гриншо?

Реймонд кратко рассказал о событиях дня, когда он и Орас Байндлер нанесли визит в особняк Гриншо.

- Ваши показания могут оказаться очень важными, - сказал Уэлч. – Мисс Гриншо совершенно недвусмысленно сказала вам, что ее завещание составлено в пользу экономки миссис Крессуэлл, не так ли, и что не платит она миссис Крессуэлл никакого жалованья, поскольку по смерти хозяйки миссис Крессуэлл унаследовала бы все?

- Именно так.

- А знала ли об этом миссис Крессуэлл, как вы думаете?

- Определенно. Мисс Гриншо в моем присутствии заметила, что лицо, упомянутое в завещании, не может само засвидетельствовать это завещание, и миссис Крессуэлл, разумеется, поняла, что она хотела этим сказать. Более того, я слышал от самой мисс Гриншо, что она пришла к такому соглашению с миссис Крессуэлл.

- Следовательно, у миссис Крессуэлл были причины считать себя заинтересованной стороной. Тут и мотив налицо. Смею сказать, подозрение в первую голову пало бы на нее, если бы не тот факт, что и она, как миссис Оксли, оказалась запертой в своей комнате. Кроме того, по словам мисс Гриншо, в нее ведь выстрелил мужчина.

- Вы говорите, ее заперли?

- Ну да. Ее выпустил сержант Кейли. Замок большой, старинный, с таким же большим и старинным ключом. Ключ был в замке. Повернуть его изнутри ну просто никак не возможно. Выйти из комнаты миссис Крессуэлл не могла. Никаких луков со стрелами в комнате не было, да и не могли бы из ее окна застрелить мисс Гриншо – не тот угол. Нет, миссис Крессуэлл вне подозрений.

Он помолчал, потом вдруг спросил:

- А как, по-вашему, мисс Гриншо любила пошутить?

Мисс Марпл холодно взглянула на него из своего угла.

- Значит, завещание на самом деле было не в пользу миссис Крессуэлл? – сказала она.

Инспектор Уэлч удивленно посмотрел на нее.

- Вы весьма проницательны, мадам, - сказал он. – Нет, наследницей миссис Крессуэлл не названа.

- Так же было и с мистером Нейсмитом, - кивнула мисс Марпл. – Мисс Гриншо сказала миссис Крессуэлл, что собирается оставить ей все, и, таким образом, избавилась от необходимости выдавать ей жалованье, а сама взяла и оставила деньги кому-то другому. Бесспорно, она осталась очень довольна собой. И нисколько не удивительно, что она хихикнула, пряча завещание в “Секрет леди Одли”.

- Хорошо еще, что миссис Оксли могла сообщить нам о завещании и о месте, где оно лежит, - сказал инспектор. – Вот бы пришлось его поискать!

- Викторианское чувство юмора, - пробормотал Реймонд Уэст.

- Значит, она все-таки оставила деньги племяннику, - сказала Луиза.

Инспектор покачал головой.

- Нет, - сказал он, - не племяннику… Тут поговаривают… Разумеется, я здесь человек новый, и до меня все доходит из вторых рук, но, по слухам, когда-то и мисс Гриншо, и ее сестра были без ума от этого молодого берейтора, а достался он сестре. Нет, деньги она завещала не племяннику… - Инспектор Уэлч замолчал, потирая подбородок. – Она оставила их Альфреду.

- Альфреду? Садовнику? – удивленно спросила Джоун.

- Да, миссис Уэст. Альфреду Поллаку.

- Но почему? – воскликнула Луиза.

Мисс Марпл, кашлянув, пробормотала:

- Предположим, что, хотя, возможно, я и ошибаюсь, на то могли быть, как бы это получше выразиться, семейные причины.

- В каком-то отношении, - согласился инспектор. – В деревне, похоже, ни для кого не секрет, что Томас Поллак, дед Альфреда, был одним из внебрачных детей старого мистера Гриншо.

- Ну конечно! – воскликнула Луиза. – Это сходство!

Она вспомнила портрет на стене.

- Ее можно понять, - заметила мисс Марпл. – Для Альфреда Поллака дом станет предметом гордости, возможно, он даже будет жить в нем, тогда как ее племянник почти наверняка бы им не пользовался, а продал его при первой же возможности. Он ведь актер, не так ли? В какой именно пьесе он сейчас занят?

“Только дай старушке уклониться от темы”, - подумал инспектор, но вежливо ответил:

- Мне кажется, мадам, что в этом сезоне у них только пьесы сэра Джеймса М. Барри.

- Барри, - задумчиво произнесла мисс Марпл.

Инспектор, казалось, растерялся. А мисс Марпл продолжала бормотать себе под нос:

- “Удивительная Крихтон”… “Мэри-Роз” – восхитительная пьеса. Я, помню, плакала. “Улица качества” мне, правда, не очень понравилась. Потом, кажется, “Поцелуй Золушки”. Ну конечно!

Инспектору Уэлчу некогда было терять время на рассуждения о театре.

- Вопрос в том, - вернулся он снова к делу, - знал ли Альфред Поллак, что старушка составила завещание в его пользу? Сказала ли она ему? Понимаете, - добавил он, - в Борхэме есть клуб лучников… и Альфред Поллак является его членом. Он хороший стрелок из лука.

- Но тогда ваше дело совершенно ясное? – спросил Реймонд Уэст. – Все становится на свои места: двери заперты, он-то наверняка знал, в какой части дома находятся обе женщины.

Инспектор посмотрел на него и произнес с глубокой грустью:

- У него есть алиби.

- Я всегда считал, что все алиби подозрительны, - заметил Реймонд.

- Возможно, сэр, - ответил инспектор Уэлч. – Вы говорите как писатель.

- Не хватало еще, чтобы я писал детективные рассказы, - сказал Реймонд Уэст, пришедший в ужас от самой мысли об этом.

- Конечно, говорить, что все алиби подозрительны, легко, - продолжал инспектор Уэлч, - но, к сожалению, нам приходится иметь дело с фактами. – Он вздохнул. – Подозрение в основном падает на троих, - продолжал он. – Три человека, которые находились в тот день близко к месту преступления. Но то-то и странно, что ни один из трех вроде бы не мог его совершить. Об экономке я уже говорил. Племянник, Нат Флетчер, в то время, когда в мисс Гриншо выстрелили, заправлял машину в гараже в двух милях от дома и справлялся о дороге. Что же касается Альфреда Поллака, шесть человек присягнут, что он вошел в “Собаку и утку” в двадцать минут первого и оставался там, заказав, как обычно, хлеб с сыром и пиво, примерно час.

- Намеренно устанавливая алиби, - с надежной сказал Реймонд Уэст.

- Возможно, - признал инспектор Уэлч, - но если и так, то он его действительно установил – не подкопаешься.

Последовало долгое молчание. Реймонд медленно повернул голову туда, где, прямая и задумчивая, сидела мисс Марпл.

- Вам решать, тетя Джейн, - сказал он. – Инспектор в тупике, сержант тоже, я в тупике, Джоун в тупике и Луиза. Но для вас-то это дело ясное. Я прав?

- Да нет, не сказала бы, - ответила мисс Марпл. – Не ясное и далеко не ясное. Убийство, дорогой Реймонд, это не игра. Не думаю, что бедной мисс Гриншо так уж хотелось умереть, а ведь это было жестокое убийство. Очень хорошо задуманное и совершенно хладнокровное. Такими вещами не шутят.

- Тетя Джейн, ну поделитесь же с нами своими мыслями. Вы не возражаете, инспектор?

- Ну что вы, - вежливо сказал инспектор.

- Совершенно верно, мадам, - сказал инспектор.

- А поскольку кажется в высшей степени невероятным, что это сделал кто-то посторонний, возникает вопрос: кто же?

- Именно это и хотел бы знать инспектор, - сказал Реймонд Уэст.

- Вещи зачастую приходится рассматривать с обратной стороны, - как бы извиняясь, сказала мисс Марпл. – Если мы не можем изменить передвижения и положения этих трех, тогда, возможно, убийство произошло в другое время?

- Вы хотите сказать, что и мои часы, и стенные показывали неточное время? – спросила Луиза.

- Нет, дорогая, - сказала мисс Марпл, - я думала совсем о другом. Вообразите, что убийство произошло не тогда, когда вы думали.

- Но я же видела! – воскликнула Луиза.

- А я все размышляла: может, именно это им и нужно было, чтобы ты видела? Я все спрашивала себя: а не здесь ли кроется настоящая причина того, почему тебя наняли на эту работу?

- Что вы хотите сказать?

- А тебе, дорогая, это не кажется странным? Мисс Гриншо не любила тратить деньги, однако она наняла тебя и довольно охотно приняла твои условия. Возможно, именно это и нужно было: чтобы ты находилась в библиотеке на втором этаже, смотрела из окна и таким образом стала основным свидетелем – посторонний человек с безупречной репутацией может назвать время и место убийства.

- Не хотите же вы сказать, - удивленно воскликнула Луиза, - что мисс Гриншо хотела, чтобы ее убили?

- Я хочу сказать, дорогая, - продолжала мисс Марпл, - что ты совсем не знала мисс Гриншо. Почему, скажем, та мисс Гриншо, которую видела ты, когда впервые подошла к дому, должна быть той же самой мисс Гриншо, которую несколькими днями раньше видел Реймонд? О да, я знаю, - продолжала она, предвосхитив ответ Луизы, - на ней было такое же ситцевое платье и странная соломенная шляпа, а волосы растрепаны. Она в точности соответствовала описанию, которое дал нам на прошлой неделе Реймонд. Но эти две женщины, вы же знаете, были почти одного возраста, роста и комплекции. Я имею в виду экономку и мисс Гриншо.

- Но экономка же толстая! – воскликнула Луиза. – У нее такие груди!

Мисс Марпл кашлянула.

- Конечно, дорогая моя, в последнее время я и сама нередко вижу их… э-э… в магазинах, весьма неделикатно выставленные напоказ. Теперь каждому легко сделать себе грудь любого размера.

- Что вы хотите этим сказать? – спросил Реймонд.

- Я просто думаю, что в течение двух дней, когда Луиза там работала, одна женщина могла играть обе роли. Ты сама сказала, Луиза, что почти не видела экономку – всего лишь какую-то минуту утром, когда она приносила кофе. Мы же видим, как артисты появляются на сцене в разных образах, потратив на переодевание не больше минуты, и я уверена, что в данном случае добиться изменения облика совсем нетрудно. Та прическа маркизы могла быть прекрасным париком, который снимали и надевали.

- Тетушка! Уж не хотите ли вы сказать, что мисс Гриншо была мертва еще до того, как я начала там работать?

- Не мертва. Но почему бы, скажем, не подержать ее под наркозом? Такой бессовестной женщине, как экономка, сделать это очень легко. Потом она пришла к соглашению с тобой и попросила тебя позвонить племяннику и пригласить его на ленч к определенному часу. Единственный человек, который мог заметить, что эта мисс Гриншо вовсе не мисс Гриншо, - это Альфред. А если помните, в первые два дня, когда ты там работала, было сыро и мисс Гриншо не выходила из дому. Альфред же никогда не заходил в дом из-за вражды с экономкой. А в последнее утро ты видела Альфреда в подъездной аллее, в то время как мисс Гриншо работала в альпинарии. Хотела бы я взглянуть на этот альпинарий.

- Вы подозреваете, что это мисс Крессуэлл убила мисс Гриншо?

- Я думаю, что, принеся тебе кофе, экономка, выйдя, заперла тебя, потом стащила бывшую без сознания мисс Гриншо в гостиную и, перерядившись в “мисс Гриншо”, пошла работать в альпинарий, где ты могла ее видеть из окна. Через некоторое время она пронзительно закричала и побежала, спотыкаясь, к дому, держа стрелу так, словно она попала ей в грудь. Но ее слова, когда она позвала на помощь: “Он выстрелил в меня”, - были преднамеренными: чтобы убрать подозрение с самой себя. Она кричала что-то стоя под окном экономки и глядя вверх, словно она видела ее там. Потом, оказавшись в гостиной, она перевернула стол с фарфором, побежала наверх, надела парик маркизы и несколько мгновений спустя уже смогла высунуть голову из окна и прокричать тебе, что ее тоже заперли.

- Но она же была заперта, - возразила Луиза.

- Знаю. Вот тут-то на сцену выходит полисмен.

- Какой полисмен?

- Вот именно – какой полисмен. Инспектор, расскажите нам, если не возражаете, как и когда вы прибыли на место происшествия.

Инспектор, казалось, был несколько сбит с толку.

- В двенадцать двадцать девять мы услышали телефонный звонок. Миссис Крессуэлл, экономка мисс Гриншо, заявила, что ее хозяйку застрелили. Сержант Кейли и я сразу же выехали туда в машине и прибыли в дом в двенадцать тридцать пять. Мы нашли мисс Гриншо мертвой, а двух дам – запертыми в своих комнатах.

- Ну вот, видишь, моя дорогая, - сказала мисс Марпл Луизе. – Полицейский, которого видела ты, был не настоящий. Ты о нем больше и не вспомнила – так уж устроены люди, они просто принимают человека в униформе как часть закона.

- Но кто… почему?

- Относительно того, кто… ну, если в городе ставят “Поцелуй для Золушки”, то там главное действующее лицо полицейский. Нату Флетчеру надо было только обрядиться в костюм, который он носит на сцене. Он спрашивает дорогу в гараже, стараясь привлечь внимание ко времени – двенадцать двадцать пять, - потом быстро едет дальше, оставляет машину за углом, натягивает полицейскую форму и исполняет свою роль.

- Но почему, почему?

- Кто-то ведь должен был запереть дверь экономки снаружи, и кто-то должен был проткнуть стрелой мисс Гриншо. Заколоть человека стрелой так же легко, как убить его пулей, но нужна сила.

- Вы хотите сказать, они оба в этом замешаны?

- О да, я так полагаю. Вполне возможно, что это мать и сын.

- Но зачем эта стрела? – возразила Джоун. – Она же прямо притянута за волосы.

- А вот и нет, дорогая, Альфред – член клуба лучников, и предполагалось, что вина падет на него. Тот факт, что он был в кабачке уже в двенадцать двадцать, с их точки зрения, оказался исключительно неудачным. Он ведь всегда уходил чуть раньше положенного времени, и все должно было как раз сойтись. – Она покачала головой. – В самом деле, какая несправедливость! Я имею в виду моральную сторону: ведь лень Альфреда спасла ему жизнь.

Инспектор прочистил горло.

- Что ж, мадам, эти ваши предположения и в самом деле интересны. Мне, конечно, придется провести расследование…

Мисс Марпл и Реймонд Уэст стояли у альпинария и смотрели в садовую корзину, полную увядшей зелени.

- Бурачок, камнеломка, ракитник, колокольчик… - бормотала мисс Марпл. – Да, это еще раз все доказывает. Кто бы ни полол здесь вчера утром, это был не садовник – вместе с сорняками выдернуты растения. Теперь я знаю, что права. Спасибо, дорогой Реймонд, что ты привел меня сюда. Мне хотелось самой посмотреть на это место.

Она и Реймонд – оба посмотрели на возмутительную громадину особняка Гриншо.

- Кто-то кашлянул у них за спиной, и они обернулись. Красивый молодой человек тоже стоял и смотрел на чудовищный дом.

- Чертовски громадное здание, - сказал он. – Слишком большое по теперешним временам – так, во всяком случае, говорят. Я в этом мало разбираюсь, но если бы я выиграл в пул и у меня стало бы много денег, именно такой дом я бы себе построил.

Он смущенно улыбнулся им и пятерней взъерошил волосы.

- Пожалуй, теперь я могу говорить – этот дом был построен моим прадедом, - сказал Альфред Поллак. – И дом что надо, хоть и называют его “Причуда Гриншо”.